В некотором театре был актер, которого никто не любил. Он всегда пытался, грубо говоря, "отхалявить", где только можно. Однажды (в день спектакля)
ему нужно было уйти раньше, и он попросил остальных о помощи. Он сказал:
"Ребята, давайте первые два действия отыграем побыстрее, в начале третьего меня расстреливают, и дальше делайте, что хотите". Все согласились ему помочь, а между собой договорились проучить его.
Начинается спектакль. Наш герой быстро проговаривает свои слова, поспешно все делает, а остальные наоборот: размышляют перед своей репликой, не спеша двигаются по сцене. Антракт. Злосчастный актер опять всех обходит, говорит, что да, они славно пошутили, но пора с этим кончать, т. к.
у него действительно важные дела и он опаздывает.
Второй акт. Все остается как раньше: опять один из актеров торопится, а остальные — наоборот. После второго акта он уже ни к кому не подходит, обиделся. В начале третьего акта должно произойти следующее: после того, как обнаруживается, что он предатель, его должны вывести за сцену и там расстрелять. Но в решающий момент его собеседник (вместо приказа о расстреле) достает пистолет и, со словами "Умри, несчастный!" стреляет в него. Весь фокус заключается в том, что если кого-нибудь "убивают"
прямо на сцене, то ему придется лежать на этой сцене до конца акта, т. е. еще много времени. Поэтому, после выстрела наш герой сгибается и начинает медленно ИДТИ К ДВЕРИ. Тогда другой выпускает в него всю обойму. Наш герой дергается на каждый выстрел, но ПРОДОЛЖАЕТ ИДТИ К ДВЕРИ.
Тогда от стены отделяется автоматчик и дает очередь по несчастному.
Дергаться уже нельзя. Тогда он падает и ПОЛЗЕТ. Но главное было впереди.
Они дали ему уползти. Да, да! Потом они бросились за ним, схватили за сценой, принесли, бросили на пол и сказали "Сдох, собака!". И ему все-таки пришлось лежать на сцене весь третий акт.
